Образ — Ориджинал

[lasle]

Автор: lasle
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, Мистика, Романтика, Ангст
Предупреждения: Смерть персонажа, Насилие
Размер: планируется Миди
Ссылка на другой ресурс: ficbook.net/readfic/679348
Описание:

Текст заявки

«Среди мистических сущностей существуют демоны, именуемые Безликими их так называют, потому что они не имеют лица, а лишь сотни тысяч отражений лиц. Они эмпаты и люди встречающие их силами своих чувств дают им приобрести облик, тот который человек ассоциирует со своей нынешней самой сильной эмоцией. Этих существ можно назвать духами обретшими плоть, но демонами их прозвали лишь потому, что встреча с ними, слишком часто бывала последней. Испытывая злость, ненависть и страх доноры эмоций придавали им настолько жуткие образы, что становились жертвами своих собственных чувств – сходили с ума, умирали от разрыва сердца или психологического шока. Безликие не могут остановить поток смена лика до тех пор, пока не обретут пару – наиболее устойчивого эмоционального донора, у которого большинство эмоций будет ассоциироваться с одним и тем же лицом. Так происходит, что однажды Безликий находит свою пару, но сложность заключается в том, что юноша придает ему облик погибшего пять лет назад любовника. Начинается мучительная игра – попытка удержать пару и при этом не свести его с ума.
Желателен ХЭ и размер миди.»

Автор заявки: роза снов (ficbook.net/authors/роза+снов)

Первая Глава
— Глупец, — раздвоенный язык скользил по щеке, оставляя противную слизкую дорожку. — Почему вы все такие глупые?
Он шептал это почти с нежностью, когтями рассекая кожу на плече, предвкушая симфонию панического крика, упиваясь ужасом и становясь еще страшнее. Как его это достало. Они сами себя убивали, ну а он — он научился от этого получать удовольствие, пусть и болезненное, противоречивое его природе. Раньше они были менее глупые... хотя, кого он обманывает? Сколько бы Тимор не выходил к людям, все равно чувствовал то уродство, куда они вливали все свои силы, эмоции и чувства.
Дети и взрослые — нет разницы меж их эмоциями, они идентичны. Различие лишь в том, что у первых они более страшные, неконтролируемые и большие. От вторых Тимор ожидал большего разнообразия, но они его разочаровывали раз из раза, вовлекая в беспощадные догонялки. В последнее время Безликий начал получать истинное удовлетворение от смерти людей.
— Почему ты молчишь? — Тимор склонил голову, впиваясь взглядом в человека — взрослого, на вид внушительного телосложения, но прогнившего до основания из-за чувств — и слизывая капельки пота с его висков и лба. Слез нет, они стояли в глазах, отбрасывая блики от настольной лампы, где уснула эта жертва сама себе, но не стекали по щекам, что было несколько странно.
Вопрос риторический, а он пытался что-то сказать, выпустить звуки из плотно сжатых губ. Безликого пробрало на смех: шипящий звук отдавался от стен, тонул в плотной ткани. Человек задрожал всем телом, пытаясь стать единым целым с креслом, в котором сидел. Он на грани обморока.
Что-то промелькнула в черных глазах жертвы. Неужели равнодушие? Необычно. Готов умереть?
Да, именно так. Он расслабился, разжал пальцы на подлокотниках и прикрыл глаза, глубоко вздохнув.
Нет, Тимор так не играл, не в его стиле убивать смирившихся.
— Давай быстрее только, — раздражительно сказала жертва, просто поражая своим отношением Безликого. — Что, тварина, не нравится? Любишь, чтобы боялись? А вот обойдешься.
Удивленно смотря на человека, Тимор чувствовал, как становится менее страшным. Эмоций и чувств, подпитывающих этот образ, больше нет. Значит, делать здесь больше нечего.
Решив уйти, он на прощание, подцепив подбородок чуть уменьшившимися когтями, лизнул неудачную жертву по губам и рассек левую щеку. Оставил след, прекрасно зная, что после пробуждения у него не останется ничего, кроме притупившего страха и отвращения.
Выйдя из комнаты, из-под влияния этого образа, он слился с тенями, беззвучно ступая по безлюдной улице, наслаждаясь недолгой свободой от вида какого-либо чудовища, что придумают эти существа, именующие себя разумными, в припадке ярости или вышеописанных чувств.
Скука развеялась, она растворилась в ночи и забрала ту толику равнодушия, что помогло бы избавиться от размышлений на тему: «Почему он не испугался?» и «Это обычно или необычно?». А сейчас это вывалилось на него ушатом холодной воды, дезориентируя в мыслях и пространстве.
Время шло медленно, шло оно от одного сильного чувства к другому. И почему-то Безликому приглядывались эмоции отрицательные, нежели положительные, так как давали больше энергии. Лишь Алома изредка приходила скрасить его однообразие.
Кстати о красках. Воздух уплотнился, затем будто потерял объем — Ал как всегда явилась вовремя. Она видела всех Безликих в одном образе, но не могла дать ни грамма пищи, лишь забрать ее львиную долю, оставив истощенным того, с кем она находилась больше положенного времени.
Привычным взглядом Безликий окинул свою фигуру, проводя пальцами по потрескавшийся коже на руках и растягивая сухие губы в улыбке.
— Здравствуй, — чуть картавый голос низкого диапазона. Знакомая вышла из тени, радостно махая рукой, и с разбегу запрыгнула ему на шею, раздражая кожу холодным, с гнилью, запахом. — Тебя долго не было.
Она путешествовала, а Тимор — нет. Он не любил новые обстановки, но любил новых людей. Она же просто не переваривала обособленность и не понимала своего знакомого, рассказывая много интересных историй, которые видела, чувствовала, додумала сама или услышала и просмотрела у других. И Безликий ее слушал, секундами, часами или днями — он не замечал времени, когда Алома вовлекала его в тот, другой мир, где есть место не столько чувствам, сколько иерархии, выгоде или фантазии.
— Ты многое пропустил, — просипела она и закашляла, пытаясь прочистить мертвое горло. Вытащив из-за рта насекомое, похожее на червя, Ал откинула его в сторону: — Черт, опять эти штуки!
— Я многое пропускаю, — усмехнулся Тимор, отстраняя ее от себя. Знакомая уже настроилась на его волну и впитывала энергию, недавно им приобретенную, как губка. — Не надо зарываться во влажную землю, и тогда проблем с паразитами не будет.
— Ты очень участливый, Тим, — удовлетворенно произнесла она, усаживаясь на крошево асфальта и рассматривая снятую с запястья подвеску. Алома мертва. Тимор слышал он нее историю своей кончины — Ал бежала навстречу мужчине (она не помнила, кто это, но знала, что он для нее важен), но потом что-то случилось, и она умерла. Возможно, это сердце. Но сама суть этой частички воспоминаний — оправдание внешнего вида. А на вид Алома выглядела отвратно. Отходящая от костей плоть, потускневшие, вот-вот грозящие вытечь глаза, пакля волос. Как эта разлагающаяся конструкция держится и заключает в себе душу, оставалось загадкой, хотя, наверное, тут сыграла роль ее способность забирать, высасывать энергию у живого. Будь то человек, животное и он, Безликий.
— Алома, ты замечала что-нибудь необычное, выходящее за рамки? — задумчиво проговорил Тимор, вопросительно на нее смотря. Его это настораживало. Как примета. А Безликий верил своим приметам, так как знал их надежность.
— Да, — кивнула неживая, предвкушая интересный для него монолог. — На границе почти разницы не чувствуется, потому что огромное количество забирается, но дальше от нее очень сильно заметен выход за рамки. Другие говорили, что скоро все изменится.
— Меня это коснется? — Тимор отступил в сторону, стараясь не попасться на глаза нескольким людям, прошедшим с другой стороны дороги — их влияние было сильнее, чем Ал, поэтому незаметно для себя он начал преображаться, впитывая эмоции, немного восполняя то, что уже успела забрать себе знакомая. Шея его вытянулась, пальцы искорежились, глаз прибавилось. Алома усмехнулась, поднимая голову, сохраняя зрительный контакт.
— Нет, вряд ли. Ты никого не трогаешь, о тебе мало знают. Ты всего лишь сошка за поверхности Земля. Это скорее угрожает благополучию тех, кто обитает далеко от границы. Энергические потоки сносят с ног, если зайти не туда. Здесь же изначально энергии нет, ее забрали. Думаешь, Безликие только эмоциями и питаются?
— Я не знаю, — честно ответил Тимор, смотря, как знакомая поправляет то, что с натяжкой можно назвать прической, и связывает снова порвавшиеся лямки сарафана, замызганного, испачканного в земле. Ранее оно имело бежевый цвет, но затем потускнело, ткань начала крошится, да и возраст сыграл свою разрушающую роль.
Пища ушла, возвращая чувство опустошения. Знакомая выпила почти все до капли.
— Извини, — зная вину, встав и уходя прочь, сказала Ал. — Я не хотела. До встречи.
Она остановилась, будто что-то вспомнив, и обернулась, внимательно смотря на Тима (как его называет):
— Я забыла тебе сказать то, ради чего посетила это местечко. Попробуй прислушаться к окружающим эмоциям. Ты чувствуешь новую?
Алома ушла в ночь, теряясь в тенях. Так ничего конкретного и не сказала. Стряхивая ее влияние, Тимор задумался. Это неспроста. Новая эмоция действительно появилась, она притягивала своей непохожестью на другие. Странная. Если негативные можно было назвать черными, позитивные — белыми, то это — серость, непроглядная, стелющая по земле, словно туман. Стоит упомянуть, что весьма питательный туман.
Новый человек в этом маленьком населенном пункте? Интересно. Предвкушая восполнение энергии (которой должно было хватить на несколько суток), потраченной в разговоре с неживой, он отправился по следу.